Культурология - готовые работы

ГлавнаяКаталог работКультурология
fig
fig
2.3. Методология анализа
Мы произведём анализ рекламных принтов – образчиков рекламы модерна и постмодернистской рекламы.
Цель нашего анализа заключается в том, чтобы доказать, что в эстетической и концептуальной наполненности постмодернистской рекламы присутствуют игровые элементы. Под игровыми элементами мы имеем ввиду процесс перекодировок, реализуемый в дискурсе постмодернистской рекламы. Для этого нам необходимо воспользоваться концептуальным инструментарием, который соответствует методу деконструкции Деррида. «Игра между кодами может быть особенно выражена несвязностью, противоречиями и лакунами, которые представляют интерпретатору простор для деконструкции текста» . Иными словами, нас интересует возможность генерирования различных кодов для прочтения. Мы пройдём через три этапа: «текст-интертекст-метатекст». Первоначальная сложность заключается в том, что нам необходимо произвести анализ «визуальных фактов», поэтому на данном этапе мы рассмотрим теории, которые, во-первых, приложимы к анализу визуального материала, во-вторых, отвечают целям нашего исследования.
Теория, подходящая для анализа визуальных образов, была разработана Ч. Пирсом. «Пирс предложил единственную альтернативу лингвистическому универсализму: далеко не все коммуникативные феномены можно и нужно объяснять с помощью лингвистических категорий, чем злоупотребляла соссюрианская традиция семиологии, и, прежде всего, это касается «визуальных фактов»» .
Ч. Пирс разработал семиотическую теорию, в рамках которой он предложил «троичную» модель, включающую в себя репрезентамент, интерпретанту и объект, где репрезентамент – форма, которую принимает знак; интерпретанта – смысл, полученный из знака, подразумевающий создание более развитого знака; объект – то, на что знак ссылается. Можно выделить три главных аспекта, которые присущи модели Пирса:
- не только язык базируется на системе знаков
- знак всегда отсылает к чему-то, что позволяет ему быть проинтерпретированным
- важность процесса для распознавания и интерпретации знака
Пирс настаивал на том, что знаки являются ключевыми элементами для восприятия и интерпретации мира и, умышленно использованные, они становятся ядром коммуникации. Без возможности отбирать и анализировать информацию наше восприятие мира было бы весьма ограниченным либо отсутствовало вообще. И эта способность поиска смыслов за пределами воспринимаемого расширяет наше ментальное представление о мире, открывая возможности для метакоммуникации.
Пирс выделяет три различных типа знаков в зависимости от формы связи с предполагаемым объектом:
1. Знаки-символы. Символ связан с объектом посредством конвенциональных соответствий и отношения между знаком и объектом в полной степени произвольные. Яркий пример – язык, который можно рассматривать как систему символических знаков.
2. Знаки-иконы. Иконичность знака определяется его схожестью с объектом. Все знаки могут быть в той или иной степени иконичные (больше или меньше). Фотографическое изображение, например, является знаком с высокой степенью иконичности.
3. Знаки-индексы. Эти знаки указывают на присутствие предполагаемого объекта (за счёт причинных либо материальных связей). Например, серые облака знаменуют собой приближение дождя.
Впоследствии мы воспользуемся именно этой моделью, поскольку она наилучшим образом подходит для анализа «визуальных фактов», в полной мере соответствует понятиям процессуальности – необходимого условия игрового процесса, а также обозначает интерпретацию как важнейший момент процедуры декодирования.
Введение
Данная работа посвящена вопросу об искусстве эпохи Возрождения.
Термин «Возрождение» имеет ряд аналогий в других языках: «Ренессанс» во французском, «Ринасчименто» в итальянском. Термин «Возрождение» имеет два значения: широкое и узкое. Под Возрождением (в узком толковании этого понятия) понимается развитие культуры Италии и других европейских стран в 14 – 16 веках. А.Ф. Лосев в своей книге «Эстетика Возрождения» указывает на то, что понятие «Возрождение» имеет более глубокий смысл, чем тот, который мы привыкли вкладывать в обозначение конкретного исторического периода. «У каждого народа есть свой период возрождения. Возрождение – это понятие, присущее каждой культуре, имеющей специфические формы» . Вне всякого сомнения, эпоха Возрождения является переломным этапом в истории европейской цивилизации, этапом, когда ломались привычные жизненные стереотипы, разрывались привычные корпоративные связи, сложившиеся в предыдущую эпоху средневековья. И, безусловно, как и любая переломная эпоха, эпоха Возрождения характеризуется новыми явлениями в культуре, искусстве, новым мировоззрением и, одновременно, внутренними противоречиями, катаклизмами, которые, в буквальном смысле, касаются каждого мыслящего человека, ставя его перед необходимостью личного выбора.
Цель данной работы – определить, каким образом черты эпохи Возрождения отразились в искусстве этого периода.
Главным источником данной работы явились Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих эпохи Возрождения , написанные Джорджо Вазари, итальянским живописцем и зодчим. Это весьма занимательный труд, который, кроме всего прочего, содержит массу фактического материала о жизни и творчестве итальянских художников.
1. Общая характеристика искусства эпохи Возрождения
Архитектура Проторенессанса или предвозрождения характеризуется распространением готики и одновременно зарождением принципов, предваряющих Возрождение. Выделяются такие особенности итальянской готики, как наличие декоративных элементов готического стиля: стрельчатых арок, башенок; в церковной архитектуре – возведение куполов и разнообразие фресок и монументальной живописи. Наиболее известным памятником этого периода являются собор в Сиене.
Гражданская архитектура отличалась разнообразием: от суровых, почти крепостных сооружений до нарядности и декоративности, использования в облицовке розового и белого мрамора.
Так, например, очень нарядна и декоративна гражданская архитектура Венеции, создатели которой, соединив элементы византийской и готической традиций, получили праздничный, сверкающий город. Своеобразным символом этого настроения эпохи Проторенессанса является палаццо Дожей, стены которого выполнены из белого и розового мрамора и содержат в себе большие окна как символ свободы, радости; вся архитектурная композиция как бы покоится на двух ярусах готических галерей, которые украшены декоративной резьбой.
Зодчий 15 века Филиппо Брунеллески своим творчеством формирует стиль, присущий всему Ренессансу. Вазари делает вывод о том, что именно этот мастер пришёл в мир, чтобы “придать новую форму архитектуре”, которая сбилась с пути и блуждала впотьмах столь долгое время .
Современники в качестве положительной особенности архитектуры Брунеллески отмечали возвращение его к основам древнеримского зодчества, но важно ещё и то, что именно в строительстве этого периода и этого стиля происходит опора на принципы Проторенессанса и на национальную традицию архитектуры Италии .
Сочетая в себе таланты зодчего, математика и геометра Брунеллески создавал удивительные по красоте и оригинальности купола соборов (например, флорентийский собор Санта Мария дель Фиоре), а также гражданских зданий.
Одним из самых известнейших и гениальных творений мастера, в котором объединились традиции нового стиля, является капелла Пацци, построенная во дворе церкви Санта Кроче во Флоренции. Пространство, занимаемое этим строением, очень светлое, чистое и отличается изяществом пропорций, линий и декором.
Формирование искусства Высокого Возрождения происходило в критический для Италии период кризиса и угрозы иноземных вторжений, стремления к объединению страны. Поэтому не случайно, что именно в Риме архитектура получает своё дальнейшее развитие, выраженное в интенсивном строительстве (как символе мощи, объединения силы) и меценатстве. Архитектура этого периода отличается монументальностью, величием и грандиозностью.
Одним из высочайших достижений эпохи Возрождения, ярким выражением прогрессивных, гуманистических взглядов в архитектуре является собор святого Петра. Создавая этот проект, Браманте поставил перед собой цель: воздвигнуть величественный, монументальный памятник, который не имел себе равных в мире. В основе этого замысла лежит принцип центрально-осевой симметрии. Центром здания является большой купол, который как бы вырастает из массы более мелких; последние в своей совокупности образуют ступенчатую, пирамидально построенную композицию. Мастер не довёл своё сооружение до конца, и после его смерти собором занимались последовательно Рафаэль, Микеланджело и другие художники.
Таким образом, итальянская архитектура эпохи Возрождения характеризуется ясностью, античной простотой, гармонией и соразмерностью.
Новаторские идеи в скульптуре принадлежали Донателло. Его произведения выражали основные убеждения этой эпохи – гуманистические идеалы, стремление к совершенствованию, к разносторонности личности и яркой индивидуальности. Донателло разрешил проблему устойчивости скульптурной фигуры, разработал принципы, которые передавали тяжесть и массу тела. Он возродил изображение наготы, которая вызывала чувство восхищения человеческим телом и его совершенством; положил начало скульптурному портрету; отлил первый бронзовый памятник; создал новый тип надгробия.
Основными произведениями мастера являются: мраморный «Давид» (выражение героического образа); фигура сидящего Иоанна Евангелиста, которая создаёт ощущение свободы, раскрепощённости и в то же время великой внутренней силы; статуя святого Марка.
Донателло разработал новый вид рельефа, в котором впечатление пространства создаётся не за счёт дистанции между сильно выступающими и невысокими частями скульптуры, оно как бы уходит в глубину.
До наших дней дошёл и первый отлитый в бронзе памятник Возрождения – статуя Гаттамелаты, образ которого отличается яркой индивидуальностью.
Донателло являлся и одним из первых основателей скульптурной группы, которая по сложности и монументальности отличается от статуи. Мастер создаёт свободно стоящие скульптуры, в которых чувствуется действие и свобода, как, например, «Юдифь и Олоферн».
Именно в это время творит Леонардо да Винчи – живое представление эпохи Возрождения о совершенной и гармонической личности. Во всех своих начинаниях этот мастер был исследователем, первооткрывателем, выразителем гуманистических идей. Так, Леонардо да Винчи был в большей степени поглощён научными интересами, скульптурных и живописных работ он оставил не много. Но те произведения, которые дошли до наших дней, являются символами эпохи Возрождения.
Прежде всего это статуя Франческо Сфорца в Милане, которая не была отлита в бронзе и представляла собой глиняную модель в натуральную величину. Именно в этой работе прослеживается поиск мастером динамики, свободы и величия. Этот памятник был уничтожен, но за недолгое своё существование он снискал всеобщее восхищение, и, по словам Вазари, «те, кто видел огромную глиняную модель, утверждают, что никогда не видели произведения более прекрасного и величественного». За грандиозность замысла, огромные размеры современники прозвали статую «великим колоссом» .
В большей степени развитию скульптурного искусства Высокое Возрождение обязано Микеланджело, в работах которого отразился не только высокий дух эпохи, но и все противоречия того времени.
Этот мастер, подобно многим великим людям Ренессанса, отдавал предпочтение нескольким искусствам – живописи, архитектуре, поэзии, но истинным своим призванием он считал искусство ваяния и, подписывая письма и бумаги, ставил перед своим именем слово «скульптор».
Микеланджело отличался пластическим мышлением, чувствовал особую выразительность объёмных форм и многие явления, действия, даже слова видел в объёмности и живости.
Все произведения Микеланджело: скульптуры, фрески, архитектурные строения – являются титаническими по своему характеру.
Таким образом, именно эпоха Возрождения придаёт скульптуре такие качества, как самостоятельность и независимость от архитектуры и живописи. Происходит развитие почти всех специфических разновидностей скульптуры и тесное переплетение её с живой и неживой природой. Скульптура становится выразителем телесной и духовной красоты человека, его гармоничности и совершенства.
Тема Возрождения богата и неисчерпаема. Столь мощное движение определило развитие всей европейской цивилизации на многие годы. Мы сделали только попытку проникнуть в суть происходивших процессов. Для дальнейшего изучения нам необходимо более детально восстановить психологический настрой человека Возрождения, почитать книги того времени, отправиться в художественные галереи.
Сейчас, на исходе XX столетия может показаться, что все это дела давно минувших дней, древность покрытая толстым слоем пыли, не представляющая исследовательского интереса в наш по своему бурный век, но не изучив корней, как поймем, что питает ствол, что удерживает крону на ветру перемен?
В культуре России ХIХ века произошли перемены огромного значения. Они составили культурное наследие страны. Культурное наследие является важнейшей формой, в которой выражается преемственность в историческом развитии общества. Даже в условиях социалистической революции, решительно отрицающей многие общественно-исторические институты старого общества, создание качественно новой культуры невозможно без творческого освоения культурного наследия, без бережного отношения к культуре прошлых эпох, без сохранения тех богатств, которые были созданы в различных областях культуры. Сегодня мы особенно ясно осознаем это.
Мир барокко столь же безграничен, как и мир человеческой души. Пестрота жизни,
переполняющая музыку этого времени, по законам барочной антиномии уживается с
напряженными духовными исканиями. Чувственная красота искусства барокко — залог любви к нему. Но оно обращено не только к сердцу. Сердце и разум, любовь и познание — вот ряд антиномий, относящихся к сфере восприятия искусства.
Лети душа, лети, долой пределы Земного бытия, круг жизни разорви, Отбрось утехи
дальнего удела, Тяжелое ярмо земной любви.
Душе легко, открыты небеса, Там обручились вечность и краса.
фон Хоффмансвальдау. “Мир”
В период Возрождения пробудился интерес к искусству Древней Греции и Рима, что побудило Европу на перемены, которые ознаменовали конец средневековья и начало нового времени. Этот период был не только временем “оживления” античного прошлого, это было время открытий и исследований, время новых идей. Классические примеры вдохновляли новое мышление, особое внимание уделялось человеческой личности, развитию и проявлению способностей, а не их ограниченности, что было характерно для средневековья.
«Сверхзадачей» масскульта не является провоцирование массовых движений, спонтанных многомиллионных выступлений. Он не выражает дух массы» или «дух массового сознания». Напротив массовая культура выполняет очень важное социальное задание, связанное с реальным устранением массы, нейтрализацией исходящей от нее угрозы, ее рассечением и рассредоточением. В известной формулировке 3. Фрейда любая культура представляет собой систему запретов добровольно налагаемых обществом на самою себя, чтобы не погибнуть в «войне всех против всех». Такой же темой является и массовая культура — механизм защиты от тех деструктивных тенденций, которые обрели угрожающий характер в XX в [52, с.129-131].
Описание массовой культуры будет неполным, если обойти молчанием проблему границ, в которых это феномен существует, а также механизмов и способов трансформации немассовой культуры в массовую.
В историческом измерении существование массовой культуры ограничено отрезком примерно в последние сто лет, когда на социальной арене находилась такая форма общности, как масса. O всех прецедентах в более отдаленных исторических периодах можно говорить только как о «предмасскульте», «протомасскульте». Допустимо вести речь о народной, крестьянской, о культуре низов либо, напротив, о культуре аристократических артистических кругов, других привилегированных слоев общества. Можно противопоставлять культуры социальных фаворитов и аутсайдеров. Но массовая культура не сопрягается ни с какой другой социальной формой общности, кроме массовой. Масскульт не «вырабатывается» ни в народе, ни в крестьянской или рабочей среде — он существует помимо и «поверх» данных социальных образований.
Формальные пределы масскульта безграничны — он пронизывает все культурное пространство. Научные исследования, религиозные акции, повседневность, художественные представления, моральные и экономические требования, даже труд могут иметь, как и масскультовый, так и немасскультовый облик. Если в историческом ракурсе отличить культуры массовую и немассовую не составляет особого труда, то в формально-логическом сделать это намного труднее. Сто минувших лет — это все же не эпоха политического и безраздельного торжества масс и массовой культуры. Если сегодня мы с полным правом констатируем, что масскульт стал доминирующим, то еще пятьдесят лет тому назад немасскультовые формы могли составить ему существенную конкуренцию. Культу¬ре; массы и для масс противостояли иные культуры, отличавшиеся от нее не только социально-исторически, но и формально.
Как массовая, так и немассовая культуры опираются на некото¬рые архетипические формы, вводят в действие некие структуры, присутствующие в человеке и в обществе. Однако праобраз, или архетип, в масскульте «работает» по-другому. Он представлен здесь в виде сжатой формулы или недвусмысленного приказа. Массовая культура оперирует чистыми, прозрачными, внятными, кажущимися примитивными формами архетипических состояний. Предметы массскульта действуют прямо и открыто, очень агрессивно. Но не поддаться их обаянию весьма трудно, потому что они вводят в действие глубинные, архаические, неосознаваемые структуры человека. Немасскультовая же практика опирается на «загрязненные» ком¬муникативными «шумами» сообщения.
Если относительно предметов, которые прямо и открыто заявля¬ют о своей принадлежности к масскульту, сомнений не возникает, то с предметами, исторически и идеологически причисляемыми к немасскультовым, дело обстоит намного сложнее. По старой памя¬ти очень многие явления масскульта продолжают причислять к «под¬линным произведениям искусства», уводящим в мир «вечных цен¬ностей». Альбомы с репродукциями картин, научно-популярные пе¬редачи и циклы, концерты «классической музыки» на громадных стадионах, Интернетовские музейные сайты, туристические маршруты по «культурным местам» и пр. противопоставляют масскульту. Однако это неверно, так как во всех перечисленных случаях нарушается режим презентации и восприятия. Культура есть не только культурные формы, но и соответствующие каналы коммуни¬кации, по которым эти формы циркулируют, и особый «взгляд на предмет», нормы и правила его восприятия, и нормативные смыслы, которыми этот предмет наделяется. Нарушение любого из компонентов культурного ансамбля немедленно влечет за собой трансформацию всего облика культуры. Предметы, оставаясь вроде бы такими же, что и сто лет тому назад, при изменении социально-культурного контекста начинают иначе циркулировать, выполнять другие функции, порождать новые смыслы. С предметами, скроенными не по масскультовой «канве», могут происходить разные метаморфозы: они либо расчленяются на отдельные фрагменты, которые в результате технологической обработки сопрягаются в другие последовательности, либо доводятся до состояния гиперреальности, становятся «простыми и чистыми», решаются «шумов и превращаются в одномерные с кальки самих себя [52, с.132-134]. Для примера можно рассмотреть научный или научно-популярный фильм о жизни и творчестве какого-нибудь художника в данном случае зритель сталкивается не с самим творением, а с некоторой коммуникативной, прошедшей технологическую обработку последователь-ностью. В результате перед адресатом возникает великое произведение во всем объеме, а некое его подобие, в сопровождении «посредников», комментаторов, всех тех, кто участвовал в создании фильма. Не стоит забывать, что нарушается режим восприятия. Перед зрителем предстает не великая картина, а некая аудиовизуальная форма, использующая элементы картины в качестве элементарного материала. Таким образом, он обречен «вживаться» не в живописный шедевр, а «в кинокамеру». Так происходит процедура «рассечения».
Исключающая всякие помехи цифровая CD-аппаратура, coвершенное, превосходящее воспринимающую способность человечен, глаза изображение DVD-систем, компьютерные технологии, позволяющие лицезреть предмет в таких деталях, в каких это невозможно сделать при традиционном экспонировании, не только «улучшают» предмет, но напротив, «подавляют», уничтожают, делают его гиперреальной копией самого себя. Звук лучше, чем на «живом» концерте, изображение лучше, чем в действительности, убирают реальность и музыкального шедевра, и художественного полотна, превращают их в характернейшие образцы масскульта.
Таким образом, в любом современном обществе существует (а кое-где и пре¬обладает) межсоциальная, точнее, общесоциальная культура, представляющая собой не механическую сумму социальных культур, а их качественно новую, ценностно-дифференцированную систему, в которой все части, слои находятся в отношении конвергенции и частичной интеграции.
Массовая культура — коллективная культура, состоящая из неких общих усредненных образцов деятельности, стерео¬типов чувствования, мышления, действия, а также общепри¬нятых правил, вошедших в привычку норм поведения, расхожих сценариев, репертуаров общения, социальных инстинктов и ре¬акций, бытовых установок и традиций, распространенных об¬щественных мнений и стандартизированных вкусов.
В историческом (а не ситуативном) измерении наиболее цен¬ным образованием массовой культуры являются этническая культура и ее репрезентативное образование — фольклор, а на¬именее ценным — разномастный китч. Фольклор репрезенти¬рует традиционные, проверенные временем материальные и духовные устои жизни национального сообщества, глубинные пласты народного художественного творчества, исторического менталитета, «кристаллы» житейской философской мудрости.
Общий культурный подъем каждого общества целиком зависит от прочности и глубины творческого союза элитарной и массовой культур, а также от меры активности их посредников и от степени эффективности посреднических форм художес¬твенной и интеллектуальной коммуникаций. К числу таких форм принадлежит и частушка, которую любят и понимают все слои населения славянских стран. Как это ни покажется странным, но максимальная свобода комбинаций речевых обра¬зов («метафорическая раскованность») и наиболее рельефное выражение различных стилистических фигур сквозь языковые отклонения обнаруживается в самой простой форме в «низо¬вых» поэтических жанрах. Частушку следует по достоинству оценивать в качестве эвристически потенцирующего начала культуры — игрового ингредиента народного творчества [48, с.22 - 24].
На расковывающее действие этого «низового» жанра ранее указал Па¬вел Флоренский в статье «Несколько замечаний к собранию частушек Кос¬тромской губернии Нерехтского уезда». Он привел ряд веских причин, объясняющих, почему жанр искрометной частушки, имеющий длинную историю в славянском (и не только славянском) мире, стал притягателен для людей разных профессий и образовательных цензов. Частушка — это свобода чувства, вольно выражаемая мысль-настроение.
Художественная форма здесь полностью соответствует содержанию. «Эта прерывистость мысли, порою кажущаяся (но на деле не таковая!), — отмечал П. Флоренский, — крайнею субъектииностью случайных ассоциа¬ций весьма сближает частушку с лирикой современных поэтов-символис¬тов, пропускающих промежуточные вехи на пути мысли и оставляющих лишь крайние. Такому сближению способствует и формальная особенность частушек, тоже имеющая себе параллель и новой поэзии.
По такому же «закону» разворачивается всякий творческий генезис важной идеи. Причем на самом раннем этапе поиска гипотез эвристичес¬кая мысль прерывиста, интервалы между опорными вспомогательными образами идеи весьма велики. Чтобы привлечь внимание, новая идея дол¬жна быть метафорически озвучена, проводить через себя образный ток по¬пулярной эвристики.
Частушка — это своего рода жесткая музыкально-поэтическая графи¬ка. В стиле частушки находят специфическое применение самые смелые приемы комбинирования художественных образов. Здесь они чеканно вы¬делены и опрощены. Наиболее показательным приемом может служить пе¬редача глубоких психологических переживаний посредством ассоциирова¬ния их с явлениями природы и быта. Таким образом, создаются выразительные условные звукообразы.
Подготовка главнейшей реформы царствования Александра II – крестьянской – началась с робких попыток улучшения крепостного строя и прошла несколько этапов от создания секретного комитета (1857) до подписания Манифеста и Положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости (19 февраля 1861 г.) . По этим документам крепостное право в России отменялось, крестьяне становились свободными сельскими обывателями и получали ряд личных и имущественных прав. Наделение крестьян землей обставлялось рядом условий. По закону помещик сохранял право собственности на землю, но должен был предоставить крестьянину надел за выкуп. В соответствии с законодательными документами об отмене крепостного права Россия условно была поделена на три полосы – черноземную, нечерноземную и степную, в каждой из которых устанавливался размер крестьянского земельного надела: минимальный (тот, меньше которого помещик не должен был предлагать крестьянину) и максимальный (тот, больше которого крестьянин не должен был требовать у помещика). В каждом конкретном случае размер надела определялся соглашением помещика и крестьянина, оформленным в виде уставной грамоты. В целом крестьяне получили на 10 – 40 % меньше земли, чем то ее количество, которым они пользовались до реформы. Отторгнутые у крестьян участки земли – "отрезки" – переходили к помещику. Впоследствии "отрезки" стали источником социальной напряженности и острых конфликтов в деревне. Усадебная земля была выкуплена в короткие сроки, а переход к выкупу наделов затянулся на 20 лет. До завершения выкупной сделки крестьяне оставались на положении временнообязанных. Лично они были свободны, но обязаны были отбывать регламентированные законом повинности – барщину или оброк, размеры которых определялись в зависимости от величины надела. Смешанная форма эксплуатации, самая тяжелая для крестьян, была отменена.
Для контроля за выполнением сформулированных в уставной грамоте условий выкупной сделки, а также для решения возможных споров учреждалась должность мировых посредников, на которую назначались местные дворяне. Крестьяне получили землю не в собственность, а в бессрочное, безвозмездное пользование. Правительство заботилось в первую очередь о сохранении крестьянства как податного сословия, способного исправно выполнять государственную повинность. Этим объясняются сохранение и упрочение после реформы патриархальных форм устройства крестьянского быта и управления.
Крушение крепостного строя влекло за собой коренной поворот в образе жизни, в быте миллионов людей. Освобождение крестьян привело к появлению свободных рабочих рук и увеличению наемного труда в промышленности, что дало толчок экономическому развитию страны. В деревне в качестве пережитка сохранились помещичье землевладение и малоземелье крестьян. Это противоречие отражало незавершенность крестьянской реформы и выводило аграрный вопрос в разряд первоочередных проблем российской действительности. Отмена крепостного права изменила социальную структуру общества, однако сословное деление сохранялось, являясь пережитком феодальных отношений и вступая в противоречия с реальным соотношением социальных сил в обществе. В пореформенной России сложилось четыре класса: помещики, крестьяне, буржуазия, рабочие. Не все дворяне были помещиками. Часть дворян не имела поместий и получала средства к существованию на государственной службе. Это, как правило, были или разорившиеся дворяне – помещики, или чиновники, получившие дворянство по выслуге. Крестьяне, хотя и были сословно равны, объединялись в общину, однако их имущественное положение было различным. Во второй половине XIX в. ускоряется процесс расслоения крестьянства на бедняков, середняков и кулаков. Община сдерживала этот процесс, но была не в состоянии его остановить. Буржуазия и пролетариат – это новые классы развивающегося капиталистического общества. Их появление не было предусмотрено сословной иерархией, поэтому состав этих классов пополнялся представителями разных сословий: буржуазии – дворянами, купцами, крестьянами, почетными гражданами и мещанами (имели капитал и вкладывали его в торговое или промышленное дело); рабочих – крестьянами и мещанами. За весь период своего существования российская буржуазия была политически слаба и зависела от правительства.
Отмена крепостного права коренным образом изменила структуру общественных отношений. Изменившаяся система требовала принятия новых законов, введения новых институтов управления. Эту задачу в определенной мере выполнили реформы 60 - 70-х гг. XIX в.
2.2. Судебная реформа (1864)
Реформу готовили профессиональные юристы – Н.А.Будковский, С.И.Зарудный, К.П.Победоносцев, Д.А.Ровинский, Н.И.Стояновский. Подготовка реформы началась в 1861 г. По новым судебным Уставам (20 ноября 1864 г.) судебный процесс организовывался как состязание адвоката (сторона защиты) и прокурора (сторона обвинения). Заседания проходили гласно. При рассмотрении уголовных дел присутствовали присяжные заседатели (12 чел.), представлявшие общество (избирались из местных обывателей всех сословий). В очередные списки вносились мужчины в возрасте 25 – 70 лет, русские, владеющие собственностью не менее 200 руб., крестьяне, имеющие опыт работы в системе местного самоуправления. Судьи назначались пожизненно и потому были независимы от администрации. Вводился принцип бессословности суда (его решения не зависели от сословной принадлежности обвиняемых). Основными судебными инстанциями являлись мировой суд (решал мелкие уголовные и гражданские дела): мировые судьи избирались всеми сословиями на уездных собраниях сроком на три года и утверждались правительством), а также коронный суд: окружные судьи, судебные палаты, правительствующий Сенат в качестве верховного кассационного суда .
2.3. Военная реформа
Военные реформы (1862 – 1874). Были проведены под руководством Д.А.Милютина, в разработке проектов военных реформ участвовали Ф.А.Гейден, Н.А.Исаков, Н.Н.Обручев, Э.И.Готлебен. После поражения в Крымской войне и подписания позорного Парижского мира правительство было вынуждено предпринять ряд мер для улучшения армии и повышения ее боеспособности:
• изменение системы руководства вооруженными силами (1862 – 1864 гг. – формирование военных округов и усиление централизации в управлении сухопутными войсками; 1865 г. – создание Главного штаба в качестве центрального звена управления армией; 1868 г. – реорганизация военного министерства);
• перевооружение армии;
• пополнение офицерского состава квалифицированными кадрами (расширение сети военных учебных заведений, создание юнкерских училищ в 1863 – 1866 гг.);
• изменение тактических приемов (принятие новых воинских уставов);
• отмена рекрутской системы комплектования армии (1874) и введение всеобщей воинской повинности;
• сокращение срока службы (служба в сухопутных войсках и на флоте состояла из действительной (до 6 - 7 лет) и в запасе (3 – 9 лет). Положение семейное (единственный сын) и общественное (священнослужители, ученые), а также образование давали льготы на освобождение от военной службы или сокращение ее срока);
• реорганизация армии (1871) с выделением полевых (действующих) и местных (вспомогательных, резервных) войск.
В сказках Царь не бывает главным героем, зато главный герой, в награду за свои труды и преодоленные трудности рано или поздно становится царем. Основные функции царя: судить-рядить, ходить в далекие походы, а также загадывать неразрешимые загадки, проверяя преданность приближенных.
История распорядилась таким образом, что Русская православная церковь первая из крупных конфессий была вынуждена определить свое отношение к революции, искать свое место в принципиально новых общественных условиях, разрабатывать идеологическое обоснование своей деятельности в социалистическом обществе. В общении с зарубежными коллегами на различного рода конференциях, симпозиумах, собеседованиях и т. д. православные идеологи постоянно подчеркивают необходимость учета этого опыта и свою компетентность и даже определенное приоритетное право в богословском решении проблемы взаимоотношения христианства и революции. "Иное дело — теоретически писать в мягком кресле возле уютного камина, в тишине библиотеки или кабинетов и рассуждать в порядке академических дискуссий о требованиях и нуждах богословия в эпоху социальных революций, а другое дело — жить в этих условиях, самим испытывать на себе их последствия, бого-словствовать и жить, свидетельствовать о Христе среди социалистического и секуляризованного общества", — отмечал в своем докладе на Женевской конференции "Церковь и общество" видный православный богослов протоиерей-профессор В. Боровой.
Закономерно встает вопрос: для чего же нужно изучение этого опыта теологам Запада и развивающихся стран? Прежде всего, считают православные идеологи, для того, чтобы христианские церкви той или иной страны, учитывая этот опыт, смогли найти нужную форму взаимоотношения с социалистической революцией и устанавливаемыми ею новыми социальными институтами. "Наша церковь, — подчеркивал В. Боровой, — в лице ее правящей иерархии и части духовенства прошла через все стадии отрицания, сопротивления и даже прямой борьбы с революцией и ее изменениями в жизни церкви. Это не было лишь теоретическое отрицание или пассивное неприятие — это была острая и прямая борьба. В результате этого церковь потеряла миллионы верующих".
Компетентность теоретиков Русской православной церкви в решении этой проблемы не вызывает сомнений. Реальный опыт существования церкви в условиях революции и более чем 70-летнего социалистического строительства с его достижениями и коллизиями дает богатый материал для размышлений, но, к сожалению, приходится констатировать, что православные богословы не стремятся проанализировать этот опыт во всем его объеме. Более того, в работах идеологов современной Русской православной церкви отчетливо просматривается тенденция затушевать негативную сторону деятельности церкви в первые послереволюционные годы.
Под такую позицию подводится и определенная теоретическая база. В статье "Русская православная церковь в новых исторических условиях", приуроченной к празднованию 70-летия Великого Октября, ректор Московских духовной академии и семинарии архиепископ Дмитровский Александр писал: "В своем анализе первых послереволюционных лет мы основное внимание уделили формированию церковным сознанием общих стратегических принципов отношения церкви к новой общественной реальности и не будем останавливаться на том, какими ошибками и отклонениями сопровождалось их осуществление в жизни. Такой подход связан с тем, что не прошлые ошибки, а именно исходные принципы, которые были сформулированы в те годы, перешли в наш сегодняшний день и стали определяющим фактором в жизни нашей церкви, во-вторых, мы должны делать акцент на замысле, а не сложностях в ходе исторического развития, ибо, по слову церковного историка, "именно по замыслу, к которому стремится сердце, не только по падениям нужно изучать и судить о прошлом, изучать, иными словами, не только как воплощало это общество свой идеал, но и то, в чем сам этот идеал состоял"'. Конечно, следует согласиться с автором статьи, что для нас принципиально важен анализ опыта, который накопила Русская православная церковь. И в этом плане вполне оправданно делать акцент на позитивном содержании деятельности церкви в послереволюционных условиях, выявлять принципы взаимоотношения церкви и революции. Но поучительное значение опыта Русской православной церкви будет в значительной степени принижено, если не будут раскрыты все исторические коллизии, драма борьбы церкви и социалистического государства в первые послереволюционные годы. Потому что не только позитивное содержание деятельности, но и прошлые ошибки наложили свой отпечаток на современное состояние взаимоотношений церкви и государства, потому что способ осуществления, воплощения идеала придает этому идеалу конкретно-исторический характер.
Настаивая на необходимости всестороннего рассмотрения исторического опыта взаимоотношения Русской православной церкви с социалистической ре нолюцией и социалистическим государством, мы счи-1.1 ем необходимым прежде всего хотя бы коротко ответить на такой вопрос: что представляла собой Русская православная церковь до революции? Каково было ее положение в обществе и государстве? Именно ответ на этот вопрос позволит уяснить, почему церковь так, а не иначе отнеслась к революции и почему революция так, а не иначе отнеслась к церкви.
До 1917 г. Русская православная церковь представляла собой церковь феодального типа, непосредственно вплетенную в государственные структуры Российской империи. Царское самодержавие наделило Русскую православную церковь всеми правами и привилегиями государственной религии, снабжало ее материальными средствами, государственный аппарат содействовал защите церковных интересов. В свою очередь церковь верой и правдой служила царскому самодержавию, идеологически поддерживая его.
Положение Русской православной церкви в качестве государственной религии создавало для ее внутренней жизни определенные трудности. Дело в том, что церковь находилась в полном подчинении у самодержавия. Назначение на должности и увольнение церковных деятелей всех рангов, порядок церковного управления и суда, заведование и распоряжение церковным имуществом осуществлялось с помощью органа государственной власти — Святейшего синода во главе с царским уполномоченным — обер-прокурором. Святейший синод — это своеобразное министерство — представлял собой одно из ведомств в бюрократической системе Российской империи. Церковные иерархи с государственно-правовой точки зрения представляли собой не что иное, как чиновников в рясах, на которых распространялась табель о рангах, определяющая положение того или иного лица в Российском государстве.
Такое положение церкви в обществе и государстве до определенного времени устраивало как духовенство, так и другие слои Российской империи. Хотя нельзя не отметить и возникавшую время от времени оппозицию сложившемуся порядку. Однако из анализа истории русского общества едва ли можно сделать вывод, что Русская православная церковь пришла к Великой Октябрьской социалистической революции неподготовленной, что у нее не было опыта участия в революционных событиях, что она не обладала соответствующим духовным потенциалом. Ведь Великой Октябрьской социалистической революции предшествовали еще две революции: революция 1905—1907 гг. и Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. И русское православие в той или иной мере было вовлечено в эти события, играло в них определенную роль.
Революция 1905—1907 гг. явилась первым сигналом неизбежной гибели царского самодержавия. Насквозь прогнивший режим в то время уже не пользовался поддержкой русского общества. Анализируя ситуацию, предшествующую революции 1905—1907 гг., В. И. Ленин отмечал: "...отвратительная казенщина полицейски-крепостнического самодержавия вызвала недовольство, брожение и возмущение даже в среде духовенства. Как ни забито, как ни темно было русское православное духовенство, даже его пробудил теперь гром падения старого, средневекового порядка на Руси. Даже оно примыкает к требованию свободы, протестует против казенщины и чиновнического произвола, против полицейского сыска, навязанного "служителям бога". Уже накануне первой русской революции в Русской православной церкви формируется либерально-реформаторское движение, руководящее
2.2 Католицизм
В современном мире Римско-католическая церковь насчитывает более 900 млн. последователей, что намного превышает число последователей других направлений христианства. Латинская традиция западного христианства известна как католическая (с греч. — универсальная) церковь, однако точнее использовать термин Римско-католическая церковь. Во главе этой церкви стоит римский папа — так с III — IV вв. стали называть себя епископы Рима. С VI в. этот термин закрепился за главой христианской общины "вечного города", Рима, столицы огромной империи. Римские епископы, называющие себя "наместниками Бога на земле", поставили себя в привилегированное положение, претендуя на почетное (по преданию^ церковь Рима была основана апостолами Петром и Павлом) и юридическое (как церковь столицы империи) первенство среди всех христианских церквей.
С V — VI вв. началось усиление роли римских первосвященников: возрастало их экономическое и политическое могущество. Сначала в Италии, а затем и далеко за ее пределами расширяется юрисдикция папской Церковной области. Пытаясь утвердить свое верховенство не только над церковными иерархиями, но и над светскими феодальными правителями, папство кропотливо создавало свою латинскую Римско-католическую духовно-светскую империю. Тактика союза с победителем и обращения в свою веру завоевателей приносила папству успех в период средневековья: евангелизация норманнов, "деяния Бога через франков", союз с германскими императорами, крестовые походы, Реконкиста и конкиста. В средневековой Западной Европе Римско-католическая церковь превращалась в опору всей феодальной системы. Умело пользуясь угрозой отлучения и закрепляя юридическими нормами латинского канонического права и папскими буллами свои духовные и светские привилегии, папстве пыталось объединить раздробленную, погрязшую 6 междоусобных войнах Европу в единую теократическую монархию под властью папы.
Узнайте стоимость работы онлайн!
Предлагаем узнать стоимость вашей работы прямо сейчас.
Это не займёт
много времени.
Узнать стоимость
girl

Наши гарантии:

Финансовая защищенность
Опытные специалисты
Тщательная проверка качества
Тайна сотрудничества